Данные – новая кровь глобального капитализма

Интересная статья о той роли, которую играют цифровые данные и корпорации в современном мире. Хотя автор неверно оценивает роль государств в контроле над информацией, видя в них спасение от корпоративного монстра. В действительности, борьбу корпораций и государств за контроль над информацией следует расценивать не как борьбу корпораций и общества, но как борьбу двух структур, стоящих над обществом и никак обществом не контролирующих. В современном мире борьба государств и корпораций за контроль над данными должна восприниматься скорее как борьба двух враждебных обществу структур за контроль над обществом.

https://theidealist.ru/datablood/

Бен Тарнов. Данные – новая кровь глобального капитализма.

Сто шестьдесят лет назад первая трансатлантическая телеграмма отправилась из Британии в Соединенные Штаты по ненадёжному подводному проводу. Она состояла из 21 слова — и для её передачи потребовалось семнадцать часов.

Сегодня же пересылка такого же сообщения занимает всего 60 миллисекунд. Плотная сеть волоконно-оптических кабелей опоясывает мир, передавая огромное количество информации по всей планете. По оценкам Международного института МакКинзи, каждую секунду границы пересекает 543 терабит данных. Это эквивалентно примерно 13 миллионам полных собраний сочинений Шекспира.

Скорость и объем глобальной коммуникации — не единственные вещи, которые изменились. У них есть и экономическое измерение. Телеграммы были полезны для бизнесменов. Но данные — это ни что иное, как жизненная сила глобального капитализма.

Поток данных теперь вносит больший вклад в мировой ВВП, чем поток физических товаров. Другими словами, в перемещении информации через границы больше денег, чем в перемещении соевых бобов и холодильников.

Это большой сдвиг — и он еще не полностью поглотил большинство людей. Корпоративная Америка, с другой стороны, хорошо это понимает. Именно поэтому технические и финансовые отрасли активно продвигаются к международным соглашениям, которые запрещают правительствам регулировать эти потоки. Самый последний пример — «НАФТА»: представители США, Мексики и Канады только что завершили очередной раунд переговоров о пересмотре договора. Американские компании лоббируют изменения, которые приведут к дерегулированию данных в трех странах.

Корпоративный крестовый поход против управления данными только начинается. Если корпорациям удастся добиться успеха, самый важный ресурс в мире будет передан частному сектору в угоду прибыли, а у нас будет еще меньше возможностей участвовать в решениях, которые влияют на нашу жизнь.

За последний год все большее число людей осознало, что прекрасный мир информационного будущего имеет темную сторону. Информационная революция не принесла освобождение. Цифровая сфера не является внутренне демократической; скорее, имеет значение, кто владеет информацией и как её организует.

Цифровизация сделала это совершенно ясным. Поскольку большая часть нашей жизни превращается в данные, компании, которые контролируют их, стали богатыми и мощными. Дело не только в том, что они так много знают о нас, начиная с нашего любимого типа туалетной бумаги и вида порно. Эти компании используют информацию для генерации алгоритмических решений, которые оказывают значительное влияние на общество в целом — например, какие новости мы будем узнавать, или как надолго мы отправимся в тюрьму.

Но ставки еще выше. Акцент на личные данные скрыл тот факт, что информация не просто личная – она ещё и коммерческая, промышленная, финансовая. Причина, по которой корпорации так обеспокоены контролем за данными, которые протекают через волоконно-оптические кабели в мире, заключается в том, что теперь от них зависит огромное количество прибыльных действий.

Таким образом, глобальная регуляция данных действительно касается глобального оборота капитала. И это имеет огромные последствия для глобальной организации труда и хозяйства.

Потоки данных позволяют работодателям в странах с более высокой заработной платой привлекать больше работников к работе в странах с более низкой заработной платой. Они помогают фирмам координировать сложные цепи поставок, которые подталкивают производственные рабочие места к местам с самыми дешевыми затратами на рабочую силу. Они позволяют нескольким крупным компаниям доминировать на рынках и монополизировать цифровую инфраструктуру по всему миру.

По этим причинам страны, возможно, захотят установить правила по поводу того, как информация перемещается через границы. Но корпоративная Америка не согласна. Такие законы будут означать «цифровой протекционизм» — иррациональный регресс в более ограниченном мире. Инновации, эффективность и процветание пострадают.

Поэтому корпорации требуют международных соглашений, которые закрепят полную либерализацию потоков данных. Интернет-ассоциация, крупное лобби, представляющее Google, Facebook и другие технологические гиганты, является одной из отраслевых групп, прилагающих усилия по «модернизации» НАФТА, с целью сделать ее золотым стандартом для дерегулирования данных.

Согласно Интернет-ассоциации, правительствам следует запретить требовать, чтобы определенные данные, такие как конфиденциальная личная информация, хранились или обрабатывались в стране, где она была приобретена. Им следует запретить рассматривать платформы, такие как Facebook и Google, как издателей и заставлять нести ответственность за контент, который появляется на их сайтах. Им должно быть запрещено требовать от компаний раскрывать секреты своих алгоритмов, таких как всемогущий Facebook News Feed. Им следует запретить регулировать онлайн-услуги по типу коммунальных или устанавливать тарифы на цифровую торговлю.

Смелость этих требований впечатляет. В то время, когда растущая общественная озабоченность связана с властью технических компаний, те же компании хотят резко ограничить нашу способность управлять данными в общественных интересах.

Разумеется, управление информацией государством не всегда отвечает интересам общества. Часто это служит другой цели: защитить правящий режим. Например, Китай ограничивает потоки данных, чтобы помочь правительству контролировать доступную информацию своим гражданам и внимательно следить за ними.

Однако китайские правила касаются не только репрессий — они также играют ценную экономическую роль. Построив ограду вокруг китайского Интернета, правительство взрастило внутреннюю технологическую промышленность, во многом таким же образом, что ограничение импорта промышленных товаров может защитить местную обрабатывающую промышленность. Трудно представить, что без протекционизма Китай мог иметь быстро развивающийся местный техносектор с такими гигантами как Baidu, Alibaba и Tencent.

Китайский пример полезен, поскольку он показывает, что основное оправдание либерализации данных – обогащение мира в целом — является ложным. На протяжении десятилетий Соединенные Штаты читали лекции развивающимся странам о важности свободной торговли и свободных рынков. Тем не менее, как объяснил экономист Ха-Джоун Чан, почти все богатые страны стали богатыми, делая совершенно противоположное: они использовали тарифы, субсидии и другие протекционистские политики для продвижения своих собственных отраслей. Действительно, на протяжении почти столетия Соединенные Штаты были самой протекционистской страной в мире.

Это не означает, что каждый может следовать китайской модели. Однако регулирование потоков данных в целях экономического развития, безусловно, является легальным использованием государственной власти. И это представляет собой лишь одну из многих причин, по которым правительства могут хотеть фактически управлять данными, а не отдавать их на откуп инвесторам.

Дерегуляция капитала по всему миру не ведёт ни к чему хорошему. Странно думать, что в случае информационной отрасли у нас будет другой результат.

Оригинал: The Guardian