Будущее революционное движение России. Опыт политического анализа.

Будущее революционное движение России. Опыт политического анализа.

Мы публикуем главы из книги «Будущее революционное движение России. Опыт  политического анализа». Книга была написана совсем недавно.  Материал публикуется на дискуссионной основе. Предыдущие главы были выложены здесь:

Глава 1. https://naroborona.info/2015/06/13/budushhee-revolyutsionnoe-dvizhenie-rossii-opy-t-politicheskogo-analiza-glava-1/

Главы 2-4.

Будущее революционное движение России. Опыт политического анализа

Главы 5-9.

Будущее революционное движение России. Опыт политического анализа

Три составляющих революционного движения

Три составляющих революционного движения – революционный дух, революционная теория и программа, революционное действие. Все вместе это – порождает революционное сознание.
Может быть, немного странно слышать в атеистической статье термин “дух”, однако, в этом нет ничего потустороннего. Революционный дух – это прежде всего соответствующий бескомпромиссный настрой участников такого движения. Это – убежденность в том, что революция есть единственный эффективный способ проведения социальных изменений. Без данной убежденности не может быть революционного движения.
Участники социальных изменений, которых история втягивает в резкие события, не будут способны адекватно ответить на вызовы истории без указанной убежденности. Подобная убежденность формируется не сразу. Чтобы это было не мнение, а устойчивая установка, индивиды должны оказаться в определенной ситуации, подтолкнувшей бы их к этому. Такая убежденность может сформироваться совершенно в “тихие” периоды, за десятилетия до революции, когда ничто вроде бы ее не предвещает.
Революционная теория и революционная программа – второй и обязательный элемент революционного движения. Без нее – революционный дух, эмоции, не могут быть адекватно выражены. Движение обязано давать четкие ответы на вопросы: кто, как, зачем и почему. Революционная теория может быть составлена только на основе самых последних достижений общественных наук и, может быть, даже в чем-то опережать эти достижения. Революционная программа может быть выведена только из революционной теории.
На первый взгляд кажется, что написать революционную программу ничего не стоит – достаточно наполнить ее пышными фразами, и вот она – готова. В действительности, если историческая ситуация не подвела к революции, написать действительно революционную программу невозможно. Это будут пустые слова, полные неестественного пафоса.
Наконец, третья составляющая – революционное действие. Как бы правильна ни была программа и как бы ни были воодушевлены участники движения – без революционных действий  общество не будет воспринимать данную организацию как революционную. Организация может выдвигать сколь угодно громкие лозунги, от которых обыватель будет шарахаться как от огня, однако, без революционных действий не может быть и революционного движения. Именно в процессе этих действий данное движение заявляет о себе именно как о революционном, именно эти действия, в совокупности, с двумя вышеуказанными составляющими и делают его революционным.
Названные три элемента действуют только вместе. Только все эти три элемента вместе делают движение революционным.

Идеология будущего революционного движения

Известная журналистка из Чили – Марта Харнекер, бывшая в свое время секретарем Эрнесто Че Гевары, написала в конце XX века книгу “Делая невозможное возможным”. Эта книга посвящена анализу состояния левых сил в Латинской Америке в конце ушедшего столетия. Во многом актуальна эта книга и для России.
Марта Харнекер справедливо пишет, что левые силы находятся в кризисе и высказывает свои рекомендации по поводу выхода из этого кризиса.
Кризис левых – теоретический и организационный:

“Наиболее важной причиной этого теоретического кризиса является отсутствие критического изучения капитализма конца ХХ века — капитализма эпохи электронико-информационной революции”.

Кризис теории приводит к программному кризису – к не способности адекватно формулировать задачи сегодняшнего дня:

“левые переживают глубокий программный кризис, связанный с вышеописанным теоретическим. После краха “популизма развития” в Латинской Америке, падения социализма и временного успеха неолиберализма левые не выработали альтернативной программы…”

Кризис программный ведет к тому, что левые организации топчутся на месте и теряют опору в массах.
Революционерка Вера Фигнер произнесла однажды очень верную фразу, которая применима к современным российским левым:

“Признавая, что истинное  убеждение должно проявляться в активной деятельности и что пропаганда словом составляет главнейшее орудие для проведения какой бы то ни было идеи в жизнь, он находил, что действенна лишь та пропаганда, которая опирается на знание, и что его-то ему и недостает”.

Давайте назовем нескольких известных левых теоретиков конца двадцатого века.
Иммануэль Валлерстайн – современный авторитетный западный социолог, отстаивающий тезис о бесперспективности капитализма. Он не скрывает своих левых взглядов.
Антонио Негри – автор книг «Империя» и “Множество”. Негри – обвиненный в содействии «Красным бригадам», отсидел в тюрьме почти четырнадцать лет. Негри пишет, что в современном мире прослеживается тенденция к размыванию государственного суверенитета. Постепенно формируется надгосударственные образования в лице международных экономических и политических институтов. Это, по мнению Негри, в конечном итоге есть позитивный процесс.
Ноам Хомский – американский ученый, анархист. Хомский — заметная фигура, но он одиночка, не состоящий ни в какой организации, пропагандист, не имеющий за своей спиной сильной команды активистов.
Джон Хэллоувей – автор книги «Изменить мир, не захватывая власть». Ирландский социолог, который переселился в Мексику в штат Чьяпас, захваченный повстанцами. Основная его мысль – революционеры-марксисты в 20 веке недооценили роль государства и его тесную связь с капитализмом. Он доказывает, что невозможно изменить общество в лучшую сторону, используя в качестве инструмента для этого захваченный революционерами государственный аппарат.
Мюррей Букчин – американец русского происхождения. Бывший член Коммунистической Партии США, разочаровавшийся в тактике ортодоксальных коммунистов. На сегодняшний день на русском языке существует три его книги “Социальный анархизм” и «Реконструкция общества». Основной тезис его теории в том, что общественные активисты должны действовать не только в сфере трудовых отношений, но в более широком социальном пространстве.
В России во второй половине 20-века также были свои левые теоретики. Сегодня принято считать, что в СССР любые разработки марксизма находились под жестким запретом и потому никаких новых мыслей не возникало. Это не так.
Десятки интеллектуалов в СССР пытались дальше развивать левые идеи (прежде всего в их мировоззренческой части). Многих из них за это преследовали.
Философ Александр Зиновьев, автор книг «Идеология партии будущего», «Фактор понимания» и других, был лишен всех ученых степеней и изгнан из СССР. Философ Эвальд Ильенков, автор книги “Диалектика идеального”, не выдержал травли и повесился в 1979 году. Мераба Мамардашвили выгнали из института в Москве и сделали невыездным.
Этот список можно продолжать, но вывод все равно будет один: левая неавторитарная теория существует, но она крайне разрозненна. Ее нужно собирать по крупицам. Никакой систематизированной работы не проведено. Человеку, который что-то захочет узнать об этом, нужно проделать несколько лет усиленного труда, но представление об этом все равно будет фрагментарным.  Сегодня неавторитарному левому движению нужна научная работа по систематизации и наработке новых знаний. Либертарная идеология может обогатиться и стать адекватной, только используя научные методы. Дилетантские и псевдонаучные попытки достаточных результатов не дадут.
Ясно сформулированной левой революционной теории сегодня нет. Есть лишь наработки отдельных теоретиков, но они носят разрозненный характер.
Поэтому первейшая задача будущего революционного движения – осознать опыт СССР, опыт второй половины XX века и сформулировать адекватные рецепты решения как международных, так и узконациональных проблем в конкретной стране. Революционное движение не победит систему, если оно будет интеллектуально слабее.
Наконец, для революционной теории есть один внутренний вопрос, который до сих пор не нашел своего разрешения. Это вопрос о государстве и революции. Об этом – в главе «Идея общественного самоуправления».

Идея общественного самоуправления

Леворадикальный теоретик Антонио Негри написал в свое время статью с характерным  названием. “Что делать сегодня со “Что делать?”” – называется эта статья. Название отсылает нас к программной статье В.И.Ленина, в которой он в конце XIX века очертил общие принципы дальнейшего развития революционного движения в России.
Совершенно верно Негри отмечает: “Говорить о Ленине – означает говорить о захвате власти”. Основной политический вопрос революции – это вопрос о власти. Ни одно революционное движение – анархистское или государственническое не может его обойти. Разные политические движения решают его по разному. Парадокс в том, что очень часто – революционеры, боровшиеся с диктатурой, сами превращаются в диктаторов. Происходит это в том числе и потому, что революционеры неправильно оценивают власть и государство.
Знаменательно, что работа В.И.Ленина “Государство и революция”, в которой он пытался разобрать этот вопрос, осталась незавершенной. Вопрос о власти в революционной теории до конца не разрешен, хотя Ленин и пытался дать разрешение.
Революционеры, которые действительно являются социалистами, коммунистами, не могут отмахнуться от этого – “лишь бы взять власть, а там видно будет”.  Как показала практика – почти всегда после взятия власти формируется замкнутая группа политической элиты.
Немецкий теоретик Роберт Михельс в начале XX века сформулировал так называемый “железный закон олигархии”, смысл которого в том, что социалистические партии неизбежно перерождаются в бюрократии.
Другой либеральный теоретик – француз Бертран де Жуневель в середине XX века утверждал, что это “неизбежное свойство власти”. Власть по своей природе отражает эгоистичную человеческую натуру, а потому ее усиление в интересах одной небольшой группы – естественный процесс – считал Жуневель(См.Жуневель Б., де Власть: естественная теория ее возрастания. М., 2011, 546 с.).
Попытаемся в этом разобраться. Когда какой-то исследователь утверждает, что некий процесс – “естественен”, это значит, что он не понимает этот процесс. “Естественно”, “само собо”, “мало по малу” – все это словечки, с помощью которых закрывается существо вопроса. То же самое относиться и к отсылкам – о “человеческой природе”.
Очевидно, что государство это ни есть “всего лишь инструмент”. В книге “Государство и революция” совершенно ясно написано, что: 1.пролетариат захватывает государственную власть, 2.разрушает буржуазное государство, 3. создает пролетарское государство, 4. пролетарское государство по мере построения коммунизма отмирает само собой ввиду исчезновения классов и классовых противоречий. В книге совершенно четко прослеживается мысль, что “государство – всего лишь инструмент”.
Но как показала практика, государство – это не “всего лишь инструмент”, это  – корпорация. Это не значит,  что государство есть некое абсолютно зло и все, кто с ним соприкасаются становятся “ангелами зла”. Нет. Однако, революционеры прошлого не достаточно внимательно относились к вопросу о существе власти.
С одной стороны движение должно избегать вожделения власти. С другой – избегать примитивистских лозунгов по типу “Никакой власти никому”. Государство уничтожить можно, власть – как общественное явление – нет, ее можно лишь преобразовать в другие – негосударственнические формы.
Предположим, что существует три простых правила, при полном и добросовестном осуществлении которых можно предотвратить перерождение революционеров после революции в отдельный класс управленцев со своими интересами.
1. У управленцев не должно быть единоличного доступа к распоряжению общественными благами, особенно – к средствам производства. Все группы трудящихся должны иметь доступ к распоряжению общественно важными средствам производства.
Например, в Советском Союзе распоряжаться (пусть и в ограниченных масштабах) государственной собственностью могла только бюрократия. Поэтому государственная бюрократия и стала отдельным классом – для этого были созданы материальные предпосылки.
2. Воспитание трудящихся в духе самоуправления.
Также как государственная власть – воспроизводиться и поддерживается, так и самоуправление нуждается в том, чтобы его воспроизводили и поддерживали. У некоторых левых (особенно анархистов) есть предубеждение, что самоуправление
– это нечто само собой текущее как река. Мол, достаточно “подтолкнуть массы” и всем само собой сложиться. Нет, самоуправление, пущенное на самотек, приведет или к охлократии или – к обратному возврату в государственность. Самоуправление также необходимо поддерживать, проводить соответствующую политику.
3. Создание и поддержание эффектных механизмов предупреждения перерождения управленцев и превращения ее в замкнутую касту. Эти механизмы должны быть закреплены законодательно.
Неизбежно может возникнуть вопрос – “а кто будет поддерживать самоуправление?”, “кто будет проводить соответствующую политику?”.
Наиболее способные представители массы, желающие быть на общественно значимых должностях будут всегда.
Мы исходим из того, что исполнительные функции придают людям авторитет и неизбежно возвышают над другими людьми. Пусть даже они выполняют исполнительные функции, однако, неизбежно они будут противопоставлены власти народных собраний. Поэтому  власть народных собраний и исполнительных управленцев должны уравновешивать друг друга и зависеть друг от друга. Народные собрания – источник для исполнительной власти. Условно это можно обозначить как – дуальная демократия, она является разновидностью непосредственной (прямой) демократии.
Самоуправление в общественных масштабах в рамках огромных сообществ – это есть новая глава в истории. Без открытия этой главы революционным движением, не может быть по настоящему новой социально-политической революции.
Нужно освободиться от подхода в том стиле, что власть – некое сакральное абсолютное зло. Она представляется сакральной потому, что недостаточно изучена. Власть как и собственность можно делить, разделять, сделать общественным достоянием. “Власть отражает эгоистичную природу человека” или “волю божью” или что-либо еще – все это устаревшие предрассудки, которые исчезают при научном изучении власти. Власть есть воля и сила общества. Ее можно направить в разные стороны, по разному организовать.
Идея общественного самоуправления должна стать центральной политической идеей будущего революционного движения. Это произойдет не потому, что автору, например, данной брошюры так хотелось бы. Нет. История предыдущих революция – взятия государственной власти, перерождения власти, логично подводит нас к идее самоуправления. Совершать революцию ради того, чтобы вместо одного правящего класса посадить другой правящий класс – это не стоит народных жертв. Чтобы не произошло очередного перерождения, эта идея должна быть ясно обозначена в будущей революционной программе. Самоуправление нужно изучать средствами современной науки.
Идея народного самоуправления невозможна при капитализме. Местное самоуправление, существующее сейчас в России это власть локальных элит, а не власть народа. Самоуправление может стать реальным политическим механизмом принятия решений только тогда, когда оно имеет экономическую базу в виде общественной собственности на средства производства.
Теоретически, введение ограниченного самоуправления бы быть выгодно государству, как бы парадоксально это ни прозвучало. Выборность начальников полиции, других лиц, реально работающие открытые связи между верхами и низами, реальная ответственность чиновников перед населением, высокая гражданская ответственность и сознательность, широкое внедрение принципов самоуправления на местах – выгодны в некоторой мере даже для укрепления государственности. Однако, сложившаяся система такова, что современный правящий класс России может говорить о этом только на словах.
Ведь реально работающее самоуправление означает, что:
а) государственная власть обязана будет поделиться с народом частью своего суверенитета и единоначалия;
б) часть государственной и частной собственности должна стать общественной собственностью, так как для самоуправления нужна экономическая база.
В противном случаи низовое самоуправление будет представлять собой собрание пенсионеров, у которых много свободного времени, в то время как социально активная часть населения занимается совершенно другим.
А вот эти-то два пункта правящий класс России не способен “переварить”. Поделиться властью или собственностью – даже перед лицом революции эти люди не способны.
Мы сейчас не можем предсказать, каким будет будущее революционное движение в точности. Каким будет его программа и конкретные действия. Однако, идея общественного самоуправления, вероятно, будет, явно выражена и подкреплена научными исследованиями. Эта идея будет внедрена, а трудящиеся как можно в больших масштабах будут вовлекаться в общественное самоуправление. В высокоразвитом обществе технологического социализма(либертарного коммунизма) индивид не будет пассивным обывателем. Он будет осведомлен о всех важнейших общественных процессах и будет иметь возможность участвовать в принятии решений по поводу этих процессов.

Аргументация противников революции

Первый аргумент противников революции и его критика

Наиболее распространенный аргумент, который можно услышать от представителей разных слоев – как от правящего класса, так и от оболваненных представителей пролетариата. Аргумент такой: “Опыт СССР раз и навсегда дискредитировал социализм, коммунизм и вообще все левые и революционные идеи. Революция и социализм показали свою несостоятельность, потому что использовали диктаторские методы и потому, что проиграли капитализму”.
Начнем отвечать, как ни странно, обратившись к статье либерального американского политолога. В 1991 году в академическом журнале “Полис” был опубликован перевод статьи “Третьего пути не существует. О перспективах левых движений”. Автор статьи – авторитетный американский политолог – С.М.Липсет (Липсет, С. М. Третьего пути не существует (Перспективы левых движений) // Политические исследования. — 1991. — № 5—6.
http://www.polisportal.ru/files/File/puvlication/Starie_publikacii_Polisa/L/1991-5-3-Lipset_perspektivi_levix_dvizheniy.pdf). Процитируем несколько мест из нее.

“Постоянно воспроизводящееся отвращение к капитализму, кроме всего прочего, органически коренится в том, что само функционирование рынка побуждает заботиться о голой рациональности в ущерб идеалам(…)
Действительная драма капитализма вовсе не в социологии или экономике. Она в том, что «дюжинная» природа буржуазного общества не в состоянии достойным образом удовлетворить духовную природу человека, которая ставит перед ним отнюдь не дюжинные вопросы об окружающем его мире и требует отнюдь не дюжинных ответов на них.”

Или:

“Капитализм оказался не в состоянии породить действенные коллективные ценности(…)
Капитализму, не обещающему устранить нищету, расизм, неравенство мужчин и женщин, войны, уничтожение природы, не с чем обратиться к молодежи, взыскующей высоких идеалов”.

И, наконец:

“Борьба между левыми силами, поборниками перемен, и правыми, выступающими за сохранение status quo, не закончена.  Даже если сейчас «социализм» ругательное слово, спор двух направлений не завершен. Главное противоречие политической истории продолжает жить”.

Особенно обратим внимание на последнюю цитату. Следует подчеркнуть, что статья, в которой она содержится, была написана и опубликована в 1991 году. То есть, когда распадался весь советский блок, и всем казалось, что “коммунизм проиграл окончательно и бесповоротно”.
Распад Советского Союза ни в коей мере не дискредитирует коллективистские ценности – идеи солидарности, идеи борьбы с несправедливостью, идеи гуманизма. Наоборот, вся история революционного движения России показала, что возможно построить движение, которое сокрушит несокрушимую стену. Удалось один раз, получиться и второй. Главное – это новое движение должно учесть старые ошибки, прежде всего – ошибки государственнического характера. Оно не должно рассматривать государство как “всего лишь инструмент”, а рассматривать государство как объект, который должен быть заменен на сетью самоуправления, выстроенную на научных основах, а не только на стихийных инстинктах масс к прямой демократии.
Идеологии потребления, практике несправедливости должны быть противопоставлены светские коллективистские ценности, которые, так сложилось, называются социализмом (или коммунизмом). Враги могут сколько угодно злорадствовать и кричать через продажные сми, что “социализм проиграл”. Но нет смысла дискутировать на темы – “проиграл коммунизм”, или временно взял паузу, чтобы возродиться с новой силой, с учетом предыдущих ошибок. Это разговоры слишком абстрактные.
Важно, что здесь и сейчас – нужно начинать строить движение. Вопрос заключается не в том, чтобы убеждать яростных противников левых идей, что “коммунизм жив”. Вопрос в том, чтобы мысль о “поражении коммунизма”, которая живет в массовом сознании, постепенно изживать различными средствами пропаганды. Поколение проигравших, переживших распад СССР – рано или поздно уйдет. Рано или поздно с социальной сцены уйдут люди, живущие с ощущением, что их обманули в 1990-ые годы. Придет молодежь, часть из которой окажется способной переосмыслить предыдущий опыт и предложить новые идеи, создать новые организации, сформулировать новые программы.
По поводу СССР, есть, конечно, еще один чисто теоретический спор. Есть точка зрения, согласно которой “коммунизм проиграл” потому, что для него не созрели исторические условия. Это старый спор российских социал-демократов, которого касался еще в начале  XX века Ленин в статье “Империализм как слабое звено капитализма”. Мы считаем, что материальные условия для социализма созрели еще в начале XX века. Для него существуют только социальные препятствия.

Второй аргумент противников революции и его критика

Второй аргумент часто выдвигают высоколобые интеллектуалы, которые вторят, конечно, правящему классу, но делают это добровольно, по убежденности. Они утверждают, что в начале XXI века “никаких идеологий нет”. То есть, все идеологические конструкции (коммунизм, фашизм, консерватизм) ушли в прошлое. Вместо них остались лишь политические технологии. Таких взглядов, например, придерживается академический политолог Соловьев А.И.(Соловьев А.И.Политическая идеология: логика исторической эволюции // Полис, 2001, № 2). Властные отношения по Соловьеву – “символическая коммуникация”, некий обмен символами между элитой и неэлитой. Столкновение между ОМОНом и шахтерами в Междуреченске и как результат разбитые головы – это “обмен символами”. Вся эта постмодернистская философская игра – есть деградация, поражение и смирение с реальностью.
Соловьев А.И. провозглашает “конец идеологии” потому, что не видит социальных групп и организаций, которые бы провозглашали действительно далеко идущие цели. В действительности “конец идеологии” есть торжество в современном обществе самых низменных потребительских ценностей, экономического либерализма. Либеральные ценности выработали в российском обществе тип пассивного потребителя, которого происходящее в стране интересует лишь в той мере, в которой данные события гарантируют ему необходимый уровень потребления. Никакого “конца идеологии” не наступило и наступить не может. В свое время было очень верно отмечено, что человек, который провозглашает, что он не придерживается никакой идеологии в условиях буржуазного общества, в действительности придерживается буржуазной, либеральной идеологии.

Третий аргумент противников революции и его критика

Другой аргумент против революции как формы социальных изменений выдвигают люди, которых гнетет “страх диктатуры”. Этот аргумент можно услышать даже из левого лагеря. Общий смысл его в том, что “однажды пытались же”, “не получилось же”, а потому “опять настанет ж…”.
Такой аргумент часто выдвигают так называемые “анархисты образа жизни”. Это представители среднего класса. В молодости им просто нравиться вести “альтернативный образ жизни”, участвовать в акциях или делать что-то в рамках концепции “маленьких добрых дел”.
Причем в этот страх диктатуры вкладывается самый разный смысл. От политического – диктатуры одного человека или партии до абстрактного – в том стиле, что однажды придет “революционный матрос” и скажет – “хватит бездельничать, пора пользу приносить”.
Обратимся к реальности. После Октябрьской революции началась гражданская война. В условиях гражданской войны большевиками были запрещены все политические организации кроме большевистской, введена продразверстка – у крестьян насильно отбирали результаты их труда.
Не будем вдаваться в подробности политической конъюнктуры того времени. Интересующиеся могут обратиться к трудам историков. Скажем только, что любая политическая сила, в условиях гражданской войны вынуждена будет обращаться к жестким мерам. В “Махновской республике”, например, анархисты насильно отобрали землю у крупных землевладельцев и бесплатно раздали крестьянам, а тех землевладельцев, которые сопротивлялись – расстреливали. Это диктатура? Конечно же,  по отношению к землевладельцам – диктатура.
Без жесткого применения силы при определенных условиях, к сожалению, трудно будет обойтись. Повторяем, власть есть общественное явление, которое можно организовать разными способами. Диктатура большевиков в итоге выродилась в культ личности Сталина. Власть можно организовать в форме самоуправления и причем в многомиллионных сообществах . Таких примеров нет в истории, но должны быть.
Что же касается аргументов в стиле, что революция – это насилие, а насилие это плохо, то такие аргументы мы не будем рассматривать. К сожалению, пацифизм неэффективен в борьбе против власти и капитала. Два известных политика – Мартин Лютер Кинг в США и Махатма Ганди в Индии, активно проповедовавших тактику ненасилия были убиты сами. Лучшего опровержения пацифизму придумать невозможно.