Previous Story
Единая социальная революция
О неразрывности экономической и политической борьбы
Почему экономическая (хозяйственная) революция и народное восстание не отделены друг от друга, а слиты в единую социальную революцию? Почему не прав Ленин, говоря, что основной вопрос революции – это вопрос о власти?
“Несомненно, самым главным вопросом всякой революции является вопрос о государственной власти. В руках какого класса власть, это решает все…Ни обойти, ни отодвинуть вопроса о власти нельзя, ибо это именно основной вопрос , определяющий все в развитии революции, в ее внешней и внутренней политике”. (Ленин В.И. Один из коренных вопросов революции , – Полн. собр. соч., т. 34, с. 200.)
Однако крупные народные восстания не происходят мгновенно. Они растягиваются на недели, месяцы или даже годы, как иранская (1978-1980 гг.), испанская (1936-1939 гг.) или русская (1917-1921 гг.) революции. Все эти недели, месяцы и годы, пока народ бунтует и строит советы и другие органы самоуправления для борьбы с правительством или для обороны, он нуждается в снабжении. На своих собраниях трудящиеся решают, как вести борьбу, и выбирают органы для ее координации – советы, но они должны все это время что-то есть, во что-то одеваться, их дома должны снабжаться водой и электричеством.
Между тем, старая система хозяйства постепенно приходит в негодность из-за забастовок и восстаний, а государство уже частично парализовано. Поэтому, для того, чтобы кормить народ и повстанцев, необходимы различные формы экономической кооперации: баррикадные комитеты, подобные тем, которые кормили испанских бойцов в июле 1936 г., или квартальные комитеты, которые обеспечивали продовольствием и медикаментами венгерских повстанцев в октябре-ноябре 1956 г. Если же удается свергнуть власть правительства, то потребность в новой хозяйственной организации, созданной трудящимися, возрастает многократно, так как старая государственная система, регулировавшая экономическую и общественную активность, разрушается полностью. Отсюда и квартальные комитеты в Иране в 1979 г., которые захватывали все имущество в магазинах и на складах, распределяя его между жильцами (о необходимости подобных мер писал еще Кропоткин в своей работе «Хлеб и Воля»), и рабочие советы, вмешивавшиеся в управление предприятиями. Но созданы были эти комитеты и советы (или, во всяком случае, какая-то их часть) еще ДО свержения шахского правительства.
Если этот процесс не будет развиваться параллельно с усилиями народного противоправительственного движения, люди начнут голодать. Уже через пару недель без новой экономической организации начнется массовый голод и гибель революции. Вот почему нет никакой политической революции, которая предшествует хозяйственной.
C другой стороны, не может быть революционных экономических изменений без уничтожения государства. Иначе, благодаря силовым мерам правительства и бизнеса, от альтернативной экономики будут оставлены рожки да ножки. Испанские революционеры-анархисты в 1936 г. не уничтожили республиканское правительство, но стали проводить анархо-коммунистические преобразования на местах. Правительство вмешалось в эти преобразования, искажая их сущность. Оно назначило своих контролеров и управленцев, а затем силой разрушило коммуны Арагона и подчинило себе испанские предприятия.
Но восстание против государства тоже происходит не сразу, не одномоментно, как уже говорилось выше, а растягивается на недели, месяцы и годы. Революция – не одномоментный акт, а эпоха. Поэтому правы левые коммунисты Антон Паннекук и Жиль Дове: НЕТ НИКАКОГО ОТДЕЛЬНОГО ЗАХВАТА ВЛАСТИ СОВЕТАМИ, И НЕТ НИКАКИХ ОТДЕЛЬНЫХ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ, ВСЕ ЭТО ЧАСТИ ЕДИНОГО ПРОЦЕССА. Когда же в реальной жизни возникает АСИНХРОННОСТЬ этих процессов, то задача социальных революционеров в том, чтобы ДОБИВАТЬСЯ ИХ МАКСИМАЛЬНОй СИНХРОНИСТИЧНОСТИ.
“Не может быть революции без разрушения государства – таков испанский “урок”… Испанское поражение 1936-1937 гг. симметрично российскому в 1917-1921 гг. Российские рабочие оказались способны захватить власть, но не использовать ее для коммунистического преобразования”. (Жиль Дове «Когда гибнут восстания»)
“Многие представляют пролетарскую революцию в терминах прошлых революций средних классов, т.е. как ряд сменяющих друг друга фаз: сначала свержение прежнего правительства и установление своей власти, затем законная экспроприация капиталистического класса, и лишь после этого организация общественного производства на новых началах. Но подобные мероприятия могут привести разве что к государственному капитализму. Пролетариат, устанавливая свое господство, в то же время развивает свою организацию и форму нового экономического порядка. Эти два аспекта неотделимы друг от друга и вместе составляют процесс социальной революции. Сильная организация рабочего класса, объединяющая в действии массы трудящихся, – это и есть революция, ибо капитал может господствовать только над неорганизованными индивидами.[…] Борьба революционного класса против буржуазии и ее представителей неотделима от захвата производительного аппарата, а потому та организация, что объединяет класс в общей борьбе, в то же время должна действовать как новая производственная общность”. (Антон Паннекук)
